Голова болела нещадно, лучше всякой совести напоминая о последствиях. Обычно Джейсон не позволял себе дойти до такого состояния. Проблема в том, что слово "обычно" никак не подходило ко вчерашнему вечеру и ночи. И он знал, кого в этом обвинять. Подмешанное в коктейль безумие, имени которого он, кстати, так и не спросил. Или спросил, но забыл где-то между шотами, дансбаттлом и ночным марафоном.
Сел на кровати и обхватил голову руками, надеясь, что так будет легче не дать ей рассыпаться, пока он не восстановит все подробности. Перед глазами обрывками цветных лент затрепетали один за другим кадры нарезанной на кусочки кинопленки.
Вспышки света, музыка, движение купающихся в ней тел.
читать дальшеА дальше пленка пропустила пару кадров, за долю удара сердца раскрутившись до сумасшедшей скорости. Тусклый свет, холод двери кабинки, мысль о том, что он точно больной, если согласится прямо здесь. Но значение всего этого тут же свелось в ничто. Потому что в следующий миг его поймали. Поймало вот это нечто, накрывающее теплотой, лохматое, смеющееся, по-собачьи восторженное. Стоило только позволить себе протянуть руку навстречу, запустить пальцы в солнечную шевелюру, как тут же захотелось большего. Невозможно было сопротивляться. Он и сейчас отчетливо видел перед собой голубые глаза с расширенными зрачками и мышцы, перекатывающиеся под темным узором татуировки.
Джейсон поднялся, нетвердой походкой направившись в ванну. Стоило бы засунуть голову под воду. В точности так, как он уже делал вчера в клубе.
Кофе. Кофе должен его спасти. Едва дождался, пока закипит чайник, торопясь и проливая мимо, залил водой свою двойную норму и растерянно заозирался в поисках сахара, не выхватив его глазами ни на одном из привычных мест. Нашелся. Наркоманской дорожкой рассыпан по полу по ту сторону барной стойки. А вместе с ним еще и пепельница, осколки оставленной там же кружки и что-то еще, что он не стал рассматривать, так и замерев над всем этим с дымящимся кофе в руке.

Да. Верно. Безумие продолжалось. Ночью пошел дождь. Под конец пути они перестали обходить лужи, потому что нужно было бы нечто большее, чтобы стать еще более мокрыми чем они уже были. Он все смеялся и смеялся, громко, беззастенчиво, заразительно до одури и открыто до боли. Нес невероятную ахинею про путешествия как в Стартреке, изображал зомби из Ходячих, спотыкался, ругался на языках, которых он до этого никогда не слышал и через слово все смотрел на него из под мокрой челки. Смотрел так, как никто никогда еще не смотрел. Обещая что-то, чего не бывает. Целую Вселенную и дальше, за ее пределы. А Джейсону все мерещилось, что он подобрал беспризорного пса. Приведет его домой, оставив за порогом надежной двери холод улиц. Но нужен ли ему кто-то еще в его уютном выверенном мире? Готов ли он вот так, впустить в свою жизни совершенно постороннего человека? Даже если он чертовски обаятелен и секс с ним крышесносен. Если его ведет от его улыбки и он зависает как умственно отсталый на эту мельницу рук и даже пытается воспринимать всерьез бессмысленный поток речи этого странного инопланетянина разговаривающего всем телом.
Задумчиво взял из ящика чайную ложку, опустился на корточки, наскреб себе в кружку сахара с досок и начал размешивать.
И что теперь. Впустить в дом, приручить, кормить. Приучить к лотку, еще скажи…ха-ха.

Достичь холодильника оказалось почти невозможно. А вот и звон полетевших на пол вещей, которые они смахнули вместе, когда тот, играя, нетерпеливо сбил с ног и опрокинул его на стойку, заставляя вздрагивать от соприкосновения тут и там мокрых прядей с кожей.
Отхлебнул слишком много, задохнувшись от обжигающего рот кипятка, и заморгал словно от выкрученной в настройках резкости. Неровная пунктирная линия из маячков сброшенной одежды начиналась у его ног и обрывалась у кровати. Губы невольно дрогнули в усмешке. Значит, и до нее очередь дошла в итоге. Стоило хорошенько подумать, хочет ли он вспоминать мельчайшие подробности своих ощущений, не рискуя при этом поддаться желанию поставить эту часть на повтор. По возможности некоторое количество раз. Но перед этим все-тки узнать, как же его зовут…
Мысль, что он упускал что-то все это время, вдруг отчетливо и истошно забилась в голове. Только сейчас до него дошло, что все это время он стоял в квартире, в которой кроме него больше никого не было.
Приручения не вышло. Ну, так даже и лучше. Безопаснее и спокойнее. Не будет утренней неловкости и скомканного прощания, превращающего карету в тыкву. Хотя… хотя, может быть, его бы и не было. Не в этот раз. Нет. Так однозначно правильно. Но почему-то внутри все отчетливее скручивался клубок из холода, и прорастали ростки неуместного сожаления.
Джейсон отставил недопитый кофе и пошел прибирать вещи перед тем как уйти на тренировку, усиленно стараясь переключиться мыслями на что-нибудь другое.

Последний лестничный марш и он снова будет дома. Внезапно в поле зрения попали убитые конверсы и рваные джинсы. Поднял голову и сначала даже не поверил.
Сидит на верхней ступеньке прямо под дверью, рядом привалился к его боку пестро обклеенный флагами рюкзак. На драных коленях тончайшее фаянсовое блюдечко, с которого он аккуратно отламывает кекс ложечкой настолько крохотной, что она теряется в длинных худых пальцах. Заметил его и вскинул ее в приветственном жесте.
- Где тебя носит столько времени! Четыре часа тут сижу! - широкая улыбка и ни грамма недовольства в голосе, скорее дразнит, чем жалуется, - вот, соседка даже кексиком угостила! Охрененно вкусный, кстати. Будешь, Джес?
Непривычное сокращение собственного имени вместо мягкого "Джей", которое он привык слышать до этого, показалось до удивления верным.
- На какую кличку ты отзываешься, чудовище? - усмехнулся он, задавая мучивший его с утра вопрос.
Тот уже успел запихать в рот очередной кусок и промычал в ответ что-то невнятное.
- Как? Жан? Говори четче, я не разбираю твой собачий язык! - поддел его, шутя.
- Шон! - хохоча выговорил, наконец, тот, - но для тебя могу быть кем угодно, детка, - выразительный взгляд досказал остальное, а он замер, ожидая, что будет дальше. Прогонят или позволят остаться.
Рука невольно двинулась ему навстречу и он, подхватывая его порыв, подставил встрепанную макушку под ладонь.
- Отлично, вижу, сторожить ты умеешь. Хороший мальчик. Пойдем.