- Шон! Я же просил тебя разобрать их уже наконец! Сколько еще они будут тут пастись? - не выдержал только что вернувшийся домой Джейсон, пытаясь пройти через расставленные на полу коробки и не сломать себе при этом ноги, - ты еще месяц назад обещал, что сделаешь это!
Ответа из кухни, где тот сидел, когда Джейсон вошел, не последовало. Чем он там так занят? Джейсон ухватился за металлическую перегородку стеллажа и вытянул свободную руку вперед, подтаскивая ближе к краю свой ноутбук, чтоб забрать его с полки.
В конечном счете ему это удалось, и он уже осторожно пробирался назад, к дивану, внимательно смотря себе под ноги, но задержался у их импровизированного столика, сооруженного из куска стекла и стопок с книгами, заметив одиноко лежащую на прозрачной поверхности фотографию. До этого он ни разу не видел, чтобы у Шона были хоть какие-то фотографии. Его часть полок вечно была завалена журналами и чертежами или заставлена какими-нибудь фигурками, но несколько рамок, стоявших там же, все время пустовали. Мельком убедился, что Шон по прежнему никак не реагирует на происходящее и подцепил фотографию со стола.
читать дальшеС измятого черно-белого снимка счастливо смеялись трое молодых людей, каждому из которых на вид было не больше восемнадцати лет. Здание за их спинами своей архитектурой в первый момент напомнило Джейсону церковь. Стрельчатые окна, витраж «роза» - знакомые с детства мотивы - похожих часовен в Париже насчитается несколько десятков. А вот прямоугольная башня над центральным входом больше ассоциировалась с английскими замками. В правом нижнем углу мелким почерком стояла подпись: St.Peter’s College, Wexford, 1974. Ему это ни о чем не говорило, и он уже наклонился, чтобы вернуть снимок на место, когда что-то заставило его присмотреться к крайнему справа парню, солнечная улыбка которого вдруг показалась ему очень знакомой. И не только она: его расслабленная поза, манера вот так же закидывать руку на плечо оказавшемуся ближе, а вторую опускать в карман. И, если бы фото было цветным, он готов был поспорить на что угодно, что смеющиеся глаза были бы того же самого голубого с оттенком бирюзы цвета. На оборотной стороне оказалась еще одна надпись, уже другой рукой, размашисто: Оуэн, Нил и Падди.
Он поднял глаза на Шона. Тот самозабвенно крутился на стуле, опустив вниз голову в наушниках, но вздрогнул и вынул один из них, когда Джейсон подошел к нему и остановил его движение, поймав за плечо.
- Ты не говорил, что ты из рода Маклаудов, - усмехнулся, поднимая фото на уровень его глаз, - поделишься секретом вечной молодости? - он осекся, когда Шон едва ли не впервые не поддержал шутку, вместо этого ответив прямиком на заданный вопрос:
- Нет никакого секрета. Нужно только постараться умереть достаточно молодым.
- Заманчивая перспектива, но, знаешь, я, наверное, откажусь. Интересуюсь, что будет дальше, - слегка улыбнувшись ответил Джейсон, садясь прямо на барную стойку ближе к Шону, - Сколько ему было тогда?
Шон ответил не сразу, увлеченно закручивая свободный наушник вокруг другого.
- Какая теперь разница? Сорок два. Его убили. В Дерри, в девяносто седьмом.
- Наверное, есть какая-то разница, раз ты раскачиваешься тут уже столько времени, - заметил Джейсон, пытаясь растормошить его, - каким он был?
Шон выключил музыку и сунул телефон в карман, задержался еще на несколько секунд со склоненной вниз головой, а потом, видимо приняв решение, откинулся назад, касаясь спиной барной стойки. Потер рукой нос, неумело и как-то трогательно маскируя смущение и делая минуты ожидания момента, когда он заговорит, еще более уязвимыми и хрупкими.
- Трепло и идеалистический придурок... – смешок вышел отрывистый и театральный. Почему-то от этого было не по себе, веяло напряженностью и надрывом, - но, надо сказать, чертовски обаятельный придурок! Прям как я...
- От скромности не умрешь. Ты хорошо его помнишь? – Джес теребил край фотографии, стараясь не смотреть на Шона, не спугнуть момент, не дать соскользнуть с вопроса, вывернуться и сбежать опять в свои шуточки. Не в этот раз. Пусть даст этому выход и оставит прошлое прошлому.
- Он любил дурацкие розыгрыши. Доводил ими всех вокруг. Мог рассмешить меня до слез, до того, что живот уже начинало сводить от хохота, - губы Шона едва заметно дрогнули теперь уже в искренней улыбке. Придумывал кучу всего, такие истории, что Спилберг нервно курит в сторонке. Был круче, чем Индиана Джонс во всех своих фильмах. Помню, носились с палками как бешеные по заднему двору. Мы были Люк и Хан Соло, Док и Марти Макфлай…- он резко оборвал свой рассказ, когда голос предательски подвел его, но, справившись, продолжил снова, как будто хотел довести начатое до конца, - думали - трагическая случайность. Упс... оказался в неудачное время в неудачном месте. Тогда было неспокойно то тут, то там. От перемирия девяносто четвертого осталось одно название. Можно было проходить мимо и оказаться в числе виновных или в числе жертв. Просто какая-то поездка, связанная с его работой. Типа случайность. Никто ничего не знал и не заподозрил. Он никогда не рассказывал нам об этой своей жизни. Может, хотел оградить, а может не хотел чтобы его остановили. Хотя в итоге все равно все обрушилось разом. Мама едва дождалась, когда Тара окончит школу и тут же вернулась с нами в Норвегию.
Шон замолчал, отсутствующе глядя куда-то в потолок. Непривычно замкнутый и отстраненный. Вылинявшие эмоции, пустая оболочка, оставшаяся один на один с реальностью где-то там, в прошлом, с невысказанными обидами брошенного мальчика. И некому их предъявить. Просто полоса нелепых случайностей.
- Сначала он. Потом мама. Проклятье какое-то! Начинаешь верить во всякую чертовщину... Оно висит надо мной, внутри меня… короче, это больно, - рот исказила ухмылка, но широко распахнутые в каком-то совсем детском испуге голубые глаза выдавали его серьезность, ища подтверждения или опровержения этих догадок, - не страшно?
- А должно?
- Вдруг правда? Я теряю всех, кто рискнет быть рядом достаточно долго.
- Я здесь. И никуда не собираюсь исчезать. И вообще, у меня большие планы, и ты в них участвуешь, - отозвался Джес, - Шон…они были счастливы, даже если кто-то свернул не туда. Они любили тебя.
- И я их люблю, - бирюза подернулась чуть заметной влажной пленкой. Такой чужой и неправильной. Джесу до боли захотелось стереть, просто выключить этот момент безысходности. Отмотать назад, в другую реальность, где дети не должны терять своих кумиров. В эту секунду он был зол на его отца с его политическими заскоками. Неужели оно стоило того. Хотя, черт знает. Каждому свое. Джейсон перевел взгляд на потемневший от времени пацифик на шее Шона, который тот носил фактически не снимая. Теперь все стало гораздо понятней.
- Как бы то ни было, я рад, что ты здесь. И что ты выбрал любить этот сумасшедший мир, хотя, я бы сказал довольно экстремальными способами.
Шон сморгнул и вдруг засмеялся, заметно расслабляясь.
- Ну, я же чертов трепло, придурок и идеалист! Почти как гений, миллиардер, филантроп, только хуже. Так что, ты со мной?
- Однозначно.

с благодарностью
 freya74