Они идут по широкой аллее. На тонком слое снега позади – следы их ног, тянущиеся от старых деревянных ворот тори-и. - Идти на свидание в храм. Что за внезапный приступ религиозности? - продолжает она разговор, начатый с момента как он встретил ее у входа в парк. - Чем плоха моя идея? Ты же сказала, что не была здесь, - усмехается он, без труда улавливая ее нетерпение и любопытство, но предпочитает помучить неведением еще немного. - Верно. Ты меня действительно удивил своим выбором, - за каждым ее предложением скрывается попытка узнать уже все до конца. - Отлично, - он пока не собирается поддаваться. - А что насчет тебя? Ты приходил сюда раньше? - Доводилось. Несколько лет назад. - С семьей? Он отвечает кивком. читать дальше- Пойдем туда, - замечает она что-то сквозь ветки деревьев и тянет его за руку, заставляя свернуть с пути. Он следует за ней. - Эма… - негромко произносит она, шагнув ближе и осторожно дотрагиваясь пальцами до одной из висящих рядами табличек. Деревянная дощечка-домик чуть качнулась от прикосновения, задела соседнюю. Мягкий стук и перешептывание. Как от дыхания духа, исполняющего желания. Скользит взглядом по написанным строчкам, но, словно опомнившись, отворачивается. - Нам дальше? Ты меня куда-то вел, нет? - Мию, - он решает, что смысла идти куда-то еще, как и тянуть дольше, нет. - М? – убирает рукой упавшую на лицо прядь, заправляя ее за ухо. - Выходи за меня. Рука застыла на полпути. Она смотрит на него. Он смотрит на нее. - Ты серьезно…- начинает она говорить, но на половине останавливается, понимая всю глупость вопроса. - Более чем, - не задумываясь отвечает он, не давая ей возможности сомневаться. - Тэцу… Он ждет. Темные глаза смотрят спокойно. Только приглядевшись можно узнать правду. Вместо ответа она снимает с плеча сумку и расстегивает ее, начиная что-то искать. Он недоуменно наблюдает за тем, что она делает. - Вот, - протягивает она ему. - Это что? - недоверчиво косится он. - Это причина, по которой я сейчас тебе откажу. Он ничего не отвечает, только чуть дрогнула рука, когда он взял из ее рук маленькую темно-красную книжку. Нахмурился, читая, но все еще не решаясь открыть. - Irish… Делает над собой еще усилие и открывает разворот с фото. Просто смотрит. Смотрит, не моргая. Минуту. Две. - Как оно читается? – простой вопрос, настолько отличный от того, что она ожидала. - Мэйв. Оно читается как Мэйв, - повторяет, глядя ему в глаза. - Почему ты не представляешься им? - Чтобы было проще произносить, - пожимает плечами. Он закрывает паспорт, возвращая ей: - Фамилию твою я даже пробовать прочитать не буду, тем более, что она тебе потом и не пригодится больше, - пытается пошутить он, но грусть застывает в глазах. - Тэцу, - отрицательно качает головой, не оставляя ему шанса, - ты прекрасно все понял. - Я понял только, что с самого начала и до сегодняшнего дня еще не заслужил твоего доверия. - Прости, - она не глядя, опускает паспорт обратно в сумку и проходит мимо него, решив, что на этом их прогулку можно считать законченной. Возвращается обратно, наступая на их следы. На широкой храмовой аллее тишина. Слышны только ее шаги. У самых тори-и он догоняет ее. - Мию! – его голос такой громкий, что слово, кажется, впечатывается в зимний воздух и звенит в нем еще некоторое время. Она останавливается и оборачивается. Он стоит в нескольких метрах от нее, переводя дыхание после бега. - Мне плевать, что там написано в этих бумажках! – кричит он ей, сейчас напоминая скорее подростка, чем взрослого мужчину. Она невольно улыбается. Как будто внутри пощекотали чем-то теплым. Он держит на вытянутой руке табличку-домик. - Я написал! Но на ней еще есть место! Она делает неуверенный шаг, но он сам подходит быстрее. Всего одна строчка, неровно, второпях. Она смеется. Он не сводит с нее глаз. - Вернемся, чтобы повесить? - Да!
завтра будет разгрузочный от инета день. потому что он вместе с электричеством меня покидает. с 9 до 17, если верить объявлению на подъезде. проверим, на что я смогу потратить время, которое бываю тут!) итоги выходных: у меня есть реанимированный (вроде) нетбук, идея для одного кусочка, никогда не портящаяся тыква, у Рэй - полосатые гетры и, наконец-то! верх от костюма мико. да, и куча фоток...в корзине. потому что не нравится.
ну, и вечернее опять же. я же говорила, что их у меня много.
и опять про ребят. только уже размышлятельское. очень много. я предупредила. для меня их жизнь - непрерывный яркий и красочный фильм, который удается посмотреть везде. когда собираюсь спать, когда иду куда-нибудь, когда делом заняты руки, но не голова. как будто стирается граница. и я уже сама затрудняюсь сказать, где я. по улице какого города и какой страны я иду. но главнее всего - встреча с ними самими. удовольствие от описания этого, сравнимо разве что с удовольствием беседы со старым другом. когда все-все складывается в свой особенный смысл. и невольно читаешь между строк в каждой ноте голоса, каждом повороте головы.
Тэцукак ни странно, больше всего я люблю писать про Тэцу) особенно, когда удается вжиться настолько, что можно смотреть его глазами, так же сидеть, так же двигаться. тогда можно чувствовать даже то, как сменяются выражения его лица, как твоего собственного. Практически всегда он на раскрытой ладони. Тэцу - это ощущение силы. Физической в первую очередь. Это - размах широких расправленных плеч. Доброта в глубине небрежности. Чуть сощуренные глаза, когда он ухмыляется. Гордо вскинутый подбородок, когда говорит это свое собствиннеческое "орэ" Это - буря, которая почти никогда не выходит за рамки его внутреннего мира. Засунутые при ходьбе в карманы руки. Прямота и откровенность. Если он смеется, то в голос, не утаивая ни капли радости внутри. А еще - это все милое, что непонятно как уживается с его понятием мужественности. Как рваные рокерские джинсы и розовый кролик. Крохотная ладонь дочки в его сильной руке. Он не отказывает себе ни в удовольствии подраться, если повод достаточно весок, ни в удовольствии, которое получает, готовя на кухне что-нибудь вкусное. Собственное раздолбайство вместе с нешуточной ответственностью, которую он берет на себя. За всех близких ему. Пренебрежение ко многим традициям и почитание родителей. Решительные действия без долгого обдумывания и умение признавать и исправлять ошибки. Заслужить его уважение и доверие равно обретению надежного друга. Он не говорит открыто, что любит. За него говорят дела. И все остальные слова, которые он произнесет. И очень хочется спросить его родителей, какой же смысл вкладывали они, называя его этим именем. Почему-то кажется, что я смогла бы понять о нем еще что-то, знай я это.
МиюПоворачиваем медаль на другую сторону и получаем Мию) загадочно улыбающуюся зеленоглазую ирландскую кошку)) До сих пор не могу сказать, что знаю ее. Даже Сея куда проще почувствовать. Потому что она никогда не бывает одинаковой, даже оставаясь при собственной манере общения. Ее мысли ходят такими путями, на которых то и дело приходиться смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Как верно сказал про нее ее друг "манера общения, об которую все вечно расшибают лоб". Потому что ответить простыми словами но так, что собеседник будет трясти головой, силясь понять вложенный смысл, ей как нечего делать. Играть словами и ходить по краю. Вложить не один, не два, а десяток разных смыслов в одно предложение. И довольно щуриться, улыбаясь и наблюдая, до какого же доберется тот, кому она ответила. Осознание собственных возможностей в полной мере. Независимость вместе с желанием быть с близкими. Она - в движениях, в прикосновениях. В наклоне головы, в том, как она заправляет за ухо пряди волос, в шорохе ткани, когда она одевается, как завязывает резинкой волосы, как держится тонкими пальцами за ручку висящей на плече сумки. Все, что она делает, сохраняет на себе след этого движения. Это особый вид ее магии, любоваться которым можно бесконечно. Иногда кажется, что она способна даже носки одеть так, что сведет с ума любого)) Вещей, до которых она дотронулась, хочется коснуться вслед за ней, чтобы на ладони остался кусочек того волшебного или чтобы поймать невидимую ниточку, за которую можно попытаться ее удержать. Она не смущается ответить, что думает. Смущаться будете вы, потому что она угадала. А может, она и не гадала вовсе, а знала все с самого начала. Возможно, ей хватило одного взгляда. Потому что мудрость помноженная на сильную интуицию - одна из ее черт. Насколько сильными бывают ее эмоции? Я пока не знаю ответа. Внешне невозможно судить об этом. А пытаться заглянуть глубже означает заблудиться совсем.
СейА вот кто никогда не заблудится сам, так это Сей) можно Шейн. Можно как угодно. Он не станет возражать. Но относиться без уважения все равно не выйдет. Можно шутить с ним, можно даже упрекнуть в чем-то. Главное помнить - есть граница. Черту которой всегда видят серые глаза. Он вежливо напомнит о ней. Словами. Или взглядом. Или молчанием. Это не игра. Все равно, что прятки в пустой комнате. Потому что этим глазам ничто не способно помешать видеть. И ничто не мешает идти. Вот, нагнала страха..но без этого не было бы понятно. И он не был бы собой. А вообще, он прав - лишь очередная попытка описать словами языка людей то, что по определению описать невозможно. Тем более, что в "нерабочие" моменты он куда больше похож на человека. Упорствующий в том, что не испытывает чувств обладает безграничным любопытством к новому и жаждой испытать на себе все, что стоит внимания. Спокойствие, взвешенность, предельная логичность мысли. Он не делает лишних движений, если они не нужны, он не поставит лишнее слово в предложение, если оно не нужно для передачи смысла. Это - сухая речь, попытки обращать в слова образы. Так было изначально. Ощущение, что ты внутри сложного компьютера, где за конкретную реакцию отвечает ряд последовательно выполняемых операций. Настолько привязчивая манера мыслить, что потом еще долго нужно приводить в чувства собственные эмоции, которые стираются на раз и дочиста. Так было. Сейчас он открывает себе весь набор ощущений. Ирония далась ему легко. И он виртуозно умеет прятать ее в по прежнему размеренных фразах. В конце слов, в уголках собственных губ, в глубине серо-стальных глаз. Не человек, но больше и не машина. Таким его сделали те, кто по стечению обстоятельств теперь рядом с ним.
РэйИ в первую очередь это даже не Мию. Это - Рэй. Ирландка Рэнни. И японка Ирэй. Девочка с двумя именами, но совершенно четко в свои годы представляющая, кто она такая. Если на Тэцу в плане традиционности природа отдохнула, то все это в полной мере досталось его дочери. Рэй - японка насколько это вообще возможно. Наверное, Мию немного огорчает это. Зато есть однозначно один человек, который приходит от этого в восторг. Сакаи Осаму. Дедушка Рэй и объект ее восхищения. Он влюбил ее не только в себя, но и в каллиграфию, поэзию и историю страны, в которой она растет. Современная Ямато-надэсико. Упорная в своих желаниях, наивно-прямолинейная и очень-очень добрая. Способная верить так сильно, что может подарить это ощущение уверенности в существовании чуда всем вокруг. Маленькая мико, которая расстраивается, что для этой "должности" она не достаточно по-японски выглядит. Рыжие волосы в последнее время - ее личная трагедия. Справиться с которой она пытается вместе с родителями. Как-то так вышло, что все ее друзья гораздо старше ее. Да еще и увидеться с ними можно так редко. Но один из них всегда приходит, когда это очень нужно. Она объясняет ему простые вещи, а он ей - сложные. Она показывает ему фотографии из книг, а он ей - все то же, но в живую. Она учиться не плакать, а он учиться утешать. Он видит ее мир, а она те, которые обычно скрыты от глаз. И это только малая часть того, что я вижу, испытываю, понимаю вместе с ними. А большую часть сложно описать. Это не просто "интересный новый опыт". Это взгляд на вещи с четырех разных сторон. А, теперь уже с шести. Или существенно больше. Все зависит от того, куда позовут меня они. А я соберу самую малость вещей, только необходимое. Покидаю в рюкзак, закину на плечо и буду готова идти следом.
это я к тому, что у кого как, а у меня уже настроение предновогоднее! и совершенно все равно, что еще только октябрь. я сижу и шью елочные игрушки. и это очень-очень радостно!
- Ты? Прислонилась щекой к чуть приоткрытой двери и выглядит удивленной. Насколько можно разобрать через микроскопическую щелку, через которую падает свет на носки его ботинок. - А что, кого-то ждешь? – добавляет небрежности в голос. - Ты видел сколько времени? В такой час его уже обычно тратят не на приветствия через порог,- усмехается она. Он понятливо кривит губы в подобии улыбки, полагая, что понял намек, и разворачивается, чтоб уйти. - А как же посмотреть под кроватью и в шкафу? Неужели поверил на слово? – настигают его слова, когда он ставит ногу на первую ступень лестницы, ведущей вниз. Он оборачивается, щурясь от света из открытой теперь наполовину двери. В проеме которой уже никого нет. Тихонько рыча, стиснул зубы и вернулся обратно. читать дальшеЗамок щелкнул за спиной, но он все еще стоит, надеясь, что она выйдет к нему, хотя бы ради того, чтоб узнать, зачем он явился. Хотя… Ну точно. Часы показывают три минуты. И ноль часов. Так и не дождавшись ее возвращения в прихожую, он разувается, снимает куртку и проходит в комнату. Сидит с ногами на кровати. Длинные волосы собраны на самой макушке. Клетчатые штаны до колен и свободная майка. Перелистывает страницу книги и тянется к тарелке с наломанной на кусочки плиткой шоколада. Берет один не глядя, откусывает. Не успевает подхватить губами хрустнувший краешек и откладывает книгу, чтоб найти упавший кусочек. Он странно чувствует себя. Не знает что сказать. Отодвигает себе стул у стола и опускается на него. Она, кажется, только сейчас вспомнила о нем, заметив движение его тени на краю пледа, на котором сидела. - Чай еще теплый на кухне. Футон в шкафу, - сообщает она, поднимая книгу за корешок, осторожно придерживая пальцами страницу, чтобы она не перевернулась. - Ты даже не спросишь, зачем я пришел? – не выдерживает он. - Подозреваю, что ночевать. - И вот так просто согласна? - Ну, ты же вот так просто зашел ко мне? Значит хоть немного, но надеялся. Он скрипнул зубами на последнюю реплику. Она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и потянулась за оставленной лежать у ног закладкой. Вложила ее в книгу и поднялась с кровати, чтобы положить книгу на стол. Он еле поборол в себе желание перехватить ее тонкое запястье в этот момент. - Поздно уже. Иди мойся, если тебе надо и ложись, ладно? Спит уже на ходу, действительно. Глаза вон сами закрываются, пока говорит. А в уголке губ слева – шоколад. - Ты же помнишь, где ванная, правда? – тарелка с оставшимся шоколадом отправляет в компанию к книге, а она довольно вытягивается на кровати, поверх пледа. Он поднимается и идет в душ. В конце концов, плеснуть себе в лицо холодной водой – отличная мысль. Может, хотя бы тогда он поймет ее хоть чуть-чуть. Открывает кран и подставляет сложенные лодочкой руки. Что ей стоило возмутиться, засыпать вопросами, удивиться, а потом уже согласиться впустить. Он бы с удовольствием объяснил, что на сегодня обещал квартиру в распоряжение брата и что все сложилось так, что ему действительно некуда пойти. А теперь выглядит полным дураком. Хотя чего там. Так и есть. Возвращается в комнату, открывает шкаф в поисках футона. Находит и пытается расстелить на полу, втиснув между ее кроватью и столом. Она даже не открыла глаз. Только поморщилась на звук двигаемого по полу стула. Наконец он выключил свет и лег. И тогда вспомнил, что ему нечем укрыться. Перевел взгляд на кровать. Спросить что ли? - Укрыться-то чем? - Пледом. - А где он? - Я на нем лежу. - Так отдай. - Ммм… И снова тишина. Ну и что? Вставать и стряхивать ее с него? Он вздыхает и поднимается, тянет за край пледа на себя, пока она вместе с ним не оказывается у самого края. Осторожно толкает ее в плечо, возвращая на середину, и выдергивает оставшийся край. Вот. Теперь все. - Не очень-то вежливо, - сонно укоряет она его. - Оставить меня без одеяла тоже не очень вежливо, - ворчит он в ответ, пытаясь улечься на жестком полу. - Ты хоть знаешь, насколько ты странная? – задает он вопрос тишине, не надеясь на ответ. - Слушай, мальчик... если ты рассчитывал на что-то большее, надо было попробовать придти пораньше. А сейчас давай спать. Как-как?! Он вскинулся на ее слова точно пружина и снова сел на полу, всматриваясь в темноту. Мальчик. Ну, это уже слишком. Хочет сказать, что видит его насквозь? Замер, прислушиваясь к ее дыханию. Потом нахмурился и протянул руку, отодвигая ее волосы со лба. Осторожно положил ладонь и присвистнул про себя. Черт побери, да у нее же температура. И молчала. Он уже включает свет на кухне и заглядывает в шкафчики один за другим, пытаясь найти, где она хранит лекарства. Ну не совсем же он слепой. Или что, вот эта пачка и вот та, на столе, это все что у нее есть? Твою же мать. Он проходит мимо нее в прихожую, одевается. Замечает блеск ключей под лежащей на полке сумкой. Сквозь свое подобие сна она слышит, как щелкает дверной замок. Значит все-тки ушел. Извини, мальчик, неудачное время. И не слишком гостеприимные хозяева. Если б не было так хреново, она бы даже расстроилась…
- Эй. Проснись. Ну. Мокрое полотенце блаженно холодит, замораживает боль в висках. Но глаза открывать выше сил. - Зачем ты вернулся? Он удивляется ее вопросу всего миг, а потом только усмехается, отставляя стакан с приготовленным лекарством, чтобы приподнять ее за плечи. - Потому что тебе, взрослой и мудрой, сейчас никак не обойтись без мальчика, который собирается тебя лечить.
Он мурлыкает себе под нос, неспешным шагом переходя с одной стороны улицы на другую. От быстрой ходьбы изо рта вырывается пар, и верх застегнутой куртки уже покрылся тонкой корочкой льда, которая тает и тут же снова замерзает. Позади лавирование в толпе людей с одной лишь единственной мыслью - быстрее! Нет, последние несколько улиц он пройдет так, как будто не было гонки впереди времени. Приподнимает рукав, глядя на часы. В запасе еще минут пять или шесть… вот черт! Он замечает ее сразу. Как, в конце концов, можно не заметить ее? читать дальше- Привет! - Привет, - теплые смешинки во взгляде. Непоколебимая уверенность унеслась вслед за взмахом ее ресниц. - Не опоздал, - довольно сообщает она, поправляя выбившийся из-под пальто шарф. - А кто сказал, что я торопился? - подыгрывает он и наклоняется, намереваясь поцеловать. Ее улыбка становится еще выразительней. Она чуть отклоняется назад, играя с ним, и касается спиной каменного постамента. - Верно. Тем, кто приходит на час раньше, действительно некуда девать время, да? Он недоверчиво смотрит на нее, потом на часы, потом снова на нее. - Раз уж никто никуда не торопится, то, думаю, мы еще успеем пройтись до магазина, - предлагает она, едва коснувшись губами его щеки.
- Я видела здесь одну книгу, - легко толкает дверь маленького книжного, поманив его за собой. Приятный звон колокольчика приветствует их, на звук поворачивается продавец, стоящий у одного из стеллажей, кивает и снова углубляется в свое занятие, аккуратно расставляя книги из коробки у ног. Он следует за ней, попутно скользя взглядом по полкам. У одной из них она опускается на корточки, а он вовремя останавливается, едва не наступив на край ее одежды, расстелившийся по полу. Беззвучно перечисляя названия, легко пробегает кончиками пальцев по корешкам, и, отыскав нужное, запускает руку куда-то за их ряды, вытаскивая на свет припрятанную книгу. Победно взмахивает ей, поднимаясь, и подмигивает ему, поймав вопросительный взгляд: - Смысл кладов обычно в том, чтобы их нашел тот, кто их оставил. Он усмехается про себя ее маленькой хитрости. - Что за книга? – любопытствует он. Вместо ответа она разворачивает обложку к нему лицом. С обложки на него смотрит заяц. Несколько секунд между ним и зайцем висит напряженная тишина. Зайцу, очевидно, глубоко все равно, а ему не приходит на ум ничего, кроме детских книжек. - Ну, вижу. Заяц, - произносит, наконец. - Правильно! – подтверждает она, довольно щурясь, и уходит платить за книгу, оставив ему рассуждения о том, где он слышал фамилию Дюрер и что за книгу тот написал.
а мне таааакое подарили!!! таааакооое! я временно потеряла возможность связно говорить и мыслить. хочется только сидеть и улыбаться. и смотреть!! Babysalomea, спасибо огромное! это что-то!) точнее кто-то)) а кому вот Тэцу молодого и красивого?) в лучшие свои годы) задолго до знакомства с одной такой рыжеволосой особой)) сейчас он повзрослел, но вот эти неровно стриженные вихры и нахмуренный взгляд - это с ним вечно))
Край подушки. Простынь с одного угла совсем сбилась, собралась в волны и зигзагами дорожек прячется под плед. Он не шевелится, чтобы не спугнуть. Ее. Боясь, что она исчезнет, растворившись в первых лучах солнца. Он не сумеет ее поймать. Рыжие кудри собраны в смешной хвостик на затылке и тонкая дорожка волос под ним, слишком коротких, чтобы их удалось убрать. Сидит боком к нему. Легко, играя, пробежалась пальцами по свободному вороту кружевной кофты. Поправила спустившийся рукав. Он тут же вернулся на место, не желая скрывать от него ее плечи. Она вроде и не заметила этого. Завела за ухо выбившуюся прядку. Всегда одним и тем же жестом. Он заворожено следит за ее тонким запястьем, вспоминая, какой маленькой кажется ее рука в его ладони. читать дальшеБлагодаря убранным волосам, он может видеть часть ее лица. Темные ресницы, на фоне яркого света из окна, чуть вздернутый носик, кончик которого забавно подрагивает, когда она говорит громче обычного. Он гадает, на что направлен ее взгляд. Ее глаза. Что бы он готов был сделать ради того, чтобы видеть их каждый день. Ясные, не выдающие ни одной ее тайны. Смог ли кто-то стать ей по-настоящему близок? Он почувствовал жгучую ревность, едва представив эти плечи, которые обнимают чужие руки, губы, которые целует не он. Опомнился, почувствовав, с какой силой сжал кулаки. Ощущение того, что это все может случиться жгло изнутри, не собираясь никуда уходить. Она повернулась на его учащенное дыхание, но он успел закрыть глаза. Дурак. Играется как маленький. Но черт побери. Еще немного времени на этот сентиментальный бред, который так жалко разрушить словами. Он осторожно приоткрывает глаза снова, чувствуя какое-то движение. Она встала с кровати. Несколько шагов, которые она сделала как-то странно. Он вспомнил про то, что несколько досок пола там темнее остальных и усмехнулся. Она прошла на цыпочках именно по ним, перескочив на последнюю, что была ближе всех к окну. Он чуть повернулся, чтобы наблюдать, не вывихнув при этом шею. На фоне света каждая линия ее тела под кофтой стала еще отчетливей. Желание проследить их все до одной еще раз, потеснило неприятные мысли. Пальцы еще помнили трепет ее кожи от его прикосновений этой ночью. - Мию… - голос после сна был еще хриплый, он сам не понял, зачем позвал ее. Она повернула голову. Внимательные зеленые глаза остановились на его лице, вопрошая. Он медлил. Что он мог сказать ей. Чтобы она побыла с ним еще? Глупость. Придумал бы сначала, а потом говорил. И вообще, кто просил заикаться о чем-то. Может, она собиралась уйти, пока он спит. Он тут же отогнал эту мысль. Пока он искал нужные слова, она подошла, присев на кровать. - Еще рано. А я не знаю, что ты делаешь в это время суток, - пояснила она, склонив голову на бок. - А твоя кофта совершенно прозрачная, - невпопад ответил он. - Так разве тебе нужно наоборот? – рассмеялась она. - Нет, - уголки его губ тоже дрогнули. Ее непосредственность всякий раз заставала его врасплох. Он протягивает к ней руку и она принимает его приглашение. Он благодарен ей за то, что она избавляет его от необходимости выразить словами то, что он чувствует. Да и зачем. Не дать ей исчезнуть из его жизни, вот тот смысл, который он поцелуй за поцелуем будет оставлять на ее губах.