его самый уютный угол в квартире. сегодня здесь не так уж много солнца. может, поэтому работа стоит
+10если вдохновения нет, то мысли похожи на скомканные листы бумаги. пользы от них ровно столько же. сиди-не сиди за белым листом
ну, вот. пока он ушел искать музу в кружке кофе, можно рассмотреть все, что лежит у него на столе
порядок в хаосе можно сказать. бесчисленные мелочи, применение которых известно ему одному
на почетном отдельном от всего прочего месте - потрепанный альбом. даже не открывая видно, что листы совершенно желтые. а некоторые и вовсе идут волнами. то ли утопил он его, то ли пролил на него что-то
стопка старых картонных папок на краю стола. любовно завязаны бантиками. у верхней, правда, своих завязок уже нет и она просто перемотана шнурком поверх наклеенных с обеих сторон марок
осторожно отложим ее в сторону и вот вторая. помятый угол и нарисованные диковинные цветы
третья тоже может похвастаться пожеванным уголком и несколькими пятнами. часы на ней кажутся смутно знакомыми. будто где-то уже виденные однажды
открывать их мы не имеем права, но я и так скажу, что в них: письма, рисунки и газетные вырезки. кто писал ему и что за статьи он собирал, что даже завел для них отдельную папку, ответит только он сам. мы и так были довольно любопытны, заглянув к нему в гости.
***
собственно это была вторая тема флэшмоба - "школа")) я чувствую, так и буду на ассоциациях выезжать) единственное, что я любила в каждом новом учебном году - это покупка всякой канцелярии! обожаю все это выбирать. а тут совпало удачно. в итоге альбом, папки, карандаш, кисть и планшет для рисования были сделаны мной буквально за день исключительно из любви к искусству и к Грегори)
О чем я буду писать на этот раз? Да много бы о чем можно было. Но солнечным утром практически бессмысленно писать о дождях или тумане, равно как и о холодной зиме или поздней осени. Сказать, что все это лирика, и если можешь, то писать можно хоть что и хоть когда. Почему бы и не сказать так. Но привычка вспоминать самое светлое в такие моменты все равно сильней. А это явно не дожди и не промозглая осень. читать дальшеДумаю, мне простительны такие отступления. По крайней мере до той степени, пока сам себе их прощаешь. А поговорить хотелось о домах. Не отвлеченно, конечно. О вполне конкретных домах. Хотя вопрос места, которое называешь домом, тоже интересен мне. Наверное, я виноват в том, что тот дом, который призван был выполнять роль моего, был почти забыт и смещен с должности. Там все время было пыльно. Смешно, но это самое первое слово, которое само выскакивает вместе с образом того дома. Пустяк же, ведь пыль можно вытереть и все. На самом деле мне и сейчас кажется, что все обстояло куда сложней. Логика говорила, что смысла ее вытирать нет. Все равно она сядет снова. А вопрос, увидит ли кто-то мою работу, не возникал вовсе. Тем более, что времени, что я проводил там, едва ли хватило бы на полноценную уборку. Учитывая, что со своей стороны я всячески старался его сократить еще больше. А вот за возможность помочь с уборкой в их доме я отдал бы многое. Потому что тот дом не был безжизненным. Он был похож на них обеих. В доски его пола вплелись их шаги так крепко, что даже если сидеть тихо, можно было слушать, как они повторяют их звук. Окна умели смотреть с лукавым прищуром. А стены так же точно внимательно слушали и никогда не перебивали. Ну, а если чашку поставить на стол не слишком бережно, то она непременно звякнет, как будто тихонько рассмеется твоей неловкости.
Отвлекся. На запах кофе, когда залез в шкафчик, а вместе с ним на газету и еще на кучу мелочей, о которых внезапно вспомнил. Провозился и солнце уже ушло из комнаты, не оставив на память даже блика на ободке стакана с карандашами. А ведь начинал писать о важном. Зато цепочка мыслей потянулась от блокнотного листа следом за мной. Пока я ходил туда-сюда, оплела всю комнату: стулья, шторы и кружку вот с остатками кофе на дне. И вспомнилось совсем уж забытое. Что любимым местом в их доме всегда была кухня. Сказка, которую придумал сам для себя тогда, зимним вечером. О том, что в волшебном доме живут странные жители. У них всегда одно имя. Девочка вырастает и много-много позже становится точь-в-точь как бабушка. И тогда в доме снова появляется девочка. С тем же именем. И все повторяется сначала. Так все и происходит и никогда не нарушается. Похоже на перерождение феникса, только тот был один, а их – двое. Откуда взялось все это? Скорее всего, от осознания, что в доме, где живут они, во что бы то ни стало должна жить магия. Что это за вид магии, я понял, повзрослев, но от этого она не стала для меня менее удивительной, если даже мальчишке она кружила голову. Надо ли рассказывать, что позже я искал ее, ту самую магию. И писать ли о результатах. Ее отголоски попадались мне, стоит заметить. Но та древняя, как сама эта земля, сильная и от того порой опасная, не нашлась. Как и тот, кто бы точно так же умел владеть этой силой, держать всю ее на кончике пальца и управлять ей движением ресниц. Возможно, если придуманная мной сказка была верна, я еще успею застать очередную девочку в их доме, которая тоже будет играть с этим волшебством, будто это ее безобидный ручной зверек.
Утро выходного дня. Прохладный, еще не нагретый солнцем воздух. Покачивание легкой шторки взад-вперед. Голубое небо вплетается в ткань. Мелкие шажки танцующего по татами ветра. Под аккомпанемент хрустально-сказочного звона фуурина. Запах листьев. Сладко-щемящий. Легкое покрывало с бликами солнечных лучей. Дыханье под руками. Тонкое запястье. Изгиб руки, изящный в естественности. Рыжий. Медный. Мягкий. Худенькая босая ножка. Сжатый кулачок. Едва заметный румянец. Подушка в нескольких сантиметрах от головы. И еще дальше от другой. Майка не по размеру. Съехавшая с плеча. Тонкий волос, упавший на лицо. Подрагивающий от дыханья. Яркий блик отражения на наручных часах на полу. Плюшевый медвежонок. На закрытой крышке ноутбука. Отключенный телефон. Белая стена. Не вся. Стремянка. Плед, протащенный насквозь и свисающий вниз. Стенками шатра. С пришпиленными золотыми звездами. Темно-зеленый сарафан на спинке стула. И белые носочки с кружевными отворотами. Закатившийся в угол тэмари. Хризантемным цветком распустившийся под столом. Сон. В котором он живет. В котором он влюблен. В котором он любим. В котором он рядом. В котором его все. В котором ее смех. В котором ее первые слова. В котором его поцелуи. В котором сказки для нее. В котором крепкие объятия для них. В котором…В котором нет сна. Который начинается утром, потому что он – явь. Как прохладный, еще не нагретый солнцем воздух. Как покачивание легкой шторки взад-вперед. Как голубое небо, вплетенное в ткань. Как мелкие шажки танцующего по татами ветра. Под аккомпанемент хрустально-отрезвляющего звона фуурина.
а вот у меня тема больная, да. и я сейчас о ней поведаю. и вообще поговорить хочу! негде фотографировать. от слова совсем. потому что единственное место в квартире, в котором можно было это делать - это был балкон. а меня оттуда сурово выжили суровые уральские морозы. вчера, например, было -30. это так, чтобы не было мыслей, что я не умею стоически их переносить такие - правда не умею. последние разы уже были совсем экстремальные. в пуховике и в тапках))) и с негнущимися пальцами) так что я скорблю безмерно и жду весну. а пока интересно узнать, кто как обходится? я сейчас не имею ввиду наличие студийного света и всяческих благ, которые помогают не зависеть от капризов природы. вопрос к тем, кто довольствуется собственными ухищрениями. где снимаете? когда? как? что для этого нужно? какие условия должны совпасть и как встать звезды?)
читать дальшеу меня на балконе ко всему прочему еще и "стенка" была сделана специальная) кстати, чисто из личного опыта, ну мало ли, вдруг кому пригодится. ново, не ново, не знаю. по крайней мере я сама для себя такое открыла все мои постановки со всяким разным фоном были бы невозможны, если бы не листы пенопласта) тонкие и очень длинные (под два метра точно). извлечены были из коробки с новым холодильником. сначала моим, а потом еще таких у соседей отжала)) некоторые распилила на части поменьше. это же волшебный материал! на него можно прикрепить вообще ВСЕ) и оно будет держаться на простых булавках. можно ткань натянуть, можно на разной высоте всяких полок наприделывать, можно всякие элементы, которым положено по задумке сверху висеть на палочках понавтыкать или картин понавешать. и главное - стены в порядке и обои тоже) отцепил и дальше пошел, никаких проблем. такой конструктор "собери сам" для ленивых) вот тоже любопытно узнать о таких "находках"
в общем, имею страстное желание пообщаться обо всем этом, а не сидеть наедине с собственными мыслями
обещала ведь показывать елочные игрушки... иногда, гуляя по лесу, стоит внимательней присматриваться к веткам деревьев. вдруг среди них затаилось вот такое чудо? а раз нашли - можно загадывать желание! должно сбыться
никак не могу пока вернутся к их истории. есть по крайней мере две книги, которые связывают их двоих. может, как-нибудь напишу об этом, если будет интересно
Бывают книги, которые ты никогда в жизни не видел, но если взгляд хоть единожды зацепился за букву ли, слово, за край обложки или за цвет на картинке, то ты четко осознаешь – эта книга твоя. Не знаю, откуда приходит это знание. Из глубины моей души. Или из глубины души книжной. А может от какой-то третьей, что сводит вас вместе. То, что я знаю точно и ясно – с такими книгами потом не расстаешься всю жизнь. Они могут быть старыми или новыми. Чаще, конечно старыми. Но ты никогда не почувствуешь их возраста, давящего на тебя. Он есть только у бумаги, но не у слов. Написанные каким угодно шрифтом, на каком угодно языке. Пусть ты потратишь кучу времени, разбирая замысловатую вязь, но ты никогда не пожалеешь об этом. Будешь вглядываться в поблекшие от лет иллюстрации, как в лица старых знакомых. И в сотый раз ухмыляться, когда очередная фраза ляжет именно так, как сказал бы ты сам. Специально искать их бесполезнейшее занятие. Можно двадцать раз пройти мимо и лишь на двадцать первый они решат, что пора...
так ждала, столько представляла себе, как же это будет, а теперь нет слов, чтобы написать. потому что не могу выразить то, насколько я восхищена. и даже это не совсем то слово. волшебство как есть моя благодарность freya74 за то, что мысленный образ превратился в живого человека)
наверное, нужно заново представлять его. знакомьтесь - Грегори
и снова неформат. пока совершенно не ясно, что же это такое. но оно упорно стучится в мою голову. как будто я веду с ним диалог, но моих вопросов здесь нет. хотя, скорее всего, он ведет разговор с самим собой. обрывки дневниковых записей. даже не совсем так. заметки на разрозненных листах. такие же как и его рисунки. зато в них он настоящий. такой, какой бывает только когда один.
Когда же я начал рисовать ее? Вспомнить бы. Каждый раз тру лоб и пытаюсь. Кажется, это с детства. Прекрасно помню только то, что тогда было гораздо сложней. Так мало знаешь и так мало в твоем распоряжении линий, да и те какие-то неверные все до последней. А может наоборот. Детские рисунки куда правильней. Потому что в них еще не было того чувства, которое пришло позже. читать дальшеПереложить на листок все черточки до единой. Уловить момент. Каждый выбившийся из прически волос. Личное помешательство, вот что это было. Не рисовать больше ничего и никого кроме. Осенью, зимой, весной. В лесу, на берегу реки, дома у книжной полки. Запомнить за день столько, сколько возможно унести в голове. А потом выплеснуть все на очередной белый лист. И этого казалось до обидного мало. Опять не поймал, не сумел, не донес. Почему было не выкинуть хоть один, если почти все были неудачны? Глупый вопрос. На них была она. Разве поднялась бы рука на такое. Всего один раз. Тот самый, нужный. Когда ее волшебство полной чашей плескалось в сложенных вместе руках. Под свет догорающего костра. Почти что на коленке. С карандашом в дрожащей руке. Нужно было всего-то ничего – успеть. Пока была дана возможность, молитв о которой чурался сам, пугаясь собственных мыслей. На том рисунке не было видно глаз. Но он был именно тем самым мгновеньем, поиски которого до этого оказались тщетны. Линия за линией. Неверной от волнения рукой. Не имея возможности ошибиться, уверенно зная, что второго шанса не будет. Показать ли хоть один? Нет уж. К чему бы это еще кому-то. Тем более что разучиться, увы, не вышло. Сколько раз потом я перерисовал тот, подаренный мне, отчаявшемуся, кем-то явно умеющим творить волшебство. Столько, что и сейчас, закрывая глаза, я вижу каждый штрих, и не составит труда нарисовать по памяти. Я почти забыл, как это, когда карандаш в руке рисует быстрей, чем способен обычно. Кажется, помешательство – это пожизненно. Но еще никогда после не было таким ярким и одновременно настойчивым желание суметь поймать ускользающий образ еще раз. Знакомый до последней черты только мне одному.
один из тихих вечеров, как я люблю. на столе сохнет второй няшный бжд-блокнотик. рядом сидит Грегори и держит Рэй на коленях, которой что-то увлеченно рассказывает. а я пробую шить на новой машинке. тихоходная, спокойная, бесшумная прелесть! и это почти признание в любви! Цукими скептически смотрит на всю идиллию с подоконника. ну да, она совсем без одежки, а я вместо этого игрушку очередную на елку шью. а еще Шихо в Японии получила мой подарок к Рождеству. "каваимоно!" как и заказано было. читаю восторженное письмо и самой тепло-тепло
совершенно неканоничное и не о истории ребят. но волшебное лично для меня
- О чем ты думаешь сейчас? – отвлекаясь от монитора нетбука, спрашиваю я. - Вот прямо сию секунду? – он улыбается одними глазами, но продолжает смотреть куда-то вверх. - Ну да. У тебя такой вид, что очень хотелось это спросить, - я уже тоже улыбаюсь. - О метели, - он устраивается поудобней, лежа на спине, качает ногой и поворачивает голову к окну. - Действительно. Метет, - соглашаюсь, тоже выглядывая в окно, - а что о ней думать? Красиво. - И снег хрустит, - прибавляет он, - но это все для сказочных описаний. - Ты знаешь про метель еще что-то? - Как-то в детстве я даже заблудился в нее, - крутит в руках мячик, подкидывает его и ловит одной рукой, вторую заводя за голову, - поэтому могу сказать, что от нее чертовски мерзнут пальцы. И нос тоже. - Поэтому не любишь такую погоду? – просто предполагаю. - Да нет, почему? – немного удивляется он, - то, насколько замерз, я уже потом понял, когда грелся дома. А когда еще шел, подумал, что намечается какой-то большущий праздник. - Праздник? - Ну, да. Должно же было быть что-то, почему все эти снежинки так торопились мимо меня. Я решил, что они так спешат попасть на особое зимнее торжество. Вот и несутся, не разбирая дороги, - спокойно поясняет он, а я не могу скрыть восхищения во взгляде. - Ты же сказал, что это все годится лишь для сказок, - не могу сдержаться от шпильки. Он поворачивает голову ко мне. Голубые глаза смотрят ровно и есть в них что-то такое, щемящее и радостное. Как если смотреть на тоненький серп месяца в ясном декабрьском небе. - Но я-то тебе сейчас рассказал то, что действительно было, - как ни в чем не бывало снова подкинул и поймал свою игрушку. Но что же там еще блеснуло в глазах, которые он снова отвел?
хотите сделать ваш вечер незабываемым, спросите меня как! я живо подскажу парочку идей, как не заскучать. это я вчера решила делать блокнот с нуля. постигла тонкости переплетного дела, унюхалась клеем и естественно приклеила к нему все пальцы. как без этого) хотя, он вообще пал в неравной борьбе и теперь у меня нет клея... зато есть блокнот!! милый, правда?
сам мастер-класс дублировать не вижу смысла. там все и отфотографированно понятно и объяснено по пунктам. ссылка на него вот тык) но если вы хотите делать блокнот как у меня, для бжд, то вот что отличается: 1. бумага нужна тоньше, чем принтерная. чем тоньше, тем лучше. не будет у нее желания обратно растопыриться) я брала бумагу из отрывного блока для заметок 2. нитки соответственно тоже тоньше. мне вполне хватило ниток для швейной машинки. и порвать их сложно и толщина что надо 3. на один блокнот хватит пяти "книжек" по пять листочков. даже я бы сказала многовато. очень толсто и плотно. сама в следующий раз попробую ограничится четырьмя 4. опять же поскольку размер маленький и вряд ли будет так же часто использоваться по назначению, как обычный блокнот, то ленту из ткани, которая будет скреплять страницы, можно взять одну, а не две. так проще 5. для форзацев я не использовала картон вообще. лишняя толщина и "топорщистость") бумаги для принтера вполне достаточно 6. каптал не стала делать совсем. на таком размере это для любителей извращаться) но, можно и попробовать. 7. ну, и последнее отличие: к обложке вместо флиса приклеила тонкий белый хлопок, опять же, чтобы не было лишней толщины. совсем ничего не приклеивать можно если ткань не просвечивает. в общем-то и все на этом. удачного эксперимента)
Дверь без малейшего скрипа прильнула обратно к косяку, и он спустился с крыльца по двум ступеням из камней с проросшей в щели между ними травой, четко зная, куда он хотел направиться. Верхушки плетеных кресел, утопающие среди цветов, были видны из окна комнаты, которую ему выделили, изогнутые, похожие на кошек, они прятались среди качающихся растений и ему уже несколько дней хотелось хотя бы просто подойти, чтоб получше разглядеть укромный уголок. Узкая межка между грядок обогнула дом и привела точно туда, куда он хотел. читать дальшеПравда, одно из кресел уже было занято. Рыжие волосы завивались в кольца там, где могли достать до плеч, лежа на тонкой глубокого зеленого цвета шали, шелковистую бахрому которой она теребила в пальцах, задумчиво глядя перед собой. Он улыбнулся, опускаясь на клетчатую подушку, положенную поверх плетеного сидения второго кресла. Все вокруг говорило на другом для него языке, настолько не похожим на его собственный. Он чувствовал это совершенно отчетливо, и было странно, что он все еще может понимать ее. Как будто каждый раз ожидал, что она ответит ему, и он не поймет ни слова. И теперь даже как-то удивительно было представлять, что она не живет здесь постоянно, что она оказалась так далеко от места, которое словно было создано для нее. Неужели только из-за него? Нет, не из-за него одного. Он улыбнулся, задержав взгляд на ее фигуре. Она только улыбнулась, и он уже прекрасно понял, что если она даже и не прочитала все его мысли до одной, то прекрасно поняла все равно. - Coffee? Он вздрогнул. Именно то, чего он боялся. Потерять способность общаться с ней. Он поднимает глаза, но видит только что ее улыбка еще шире, а глаза поблескивают лукавством. - Yes. Please, - неуверенно выговаривает он с жутким акцентом все еще не понимая, зачем ей это. Она садится ровно, поднимаясь со спинки, на которую откидывалась, поворачивается в сторону, и он только сейчас замечает низенький столик с противоположной стороны, тоже плетеный, накрытый вместо скатерти клетчатой салфеткой в тон подушек. - На, держи, - она протягивает ему чашку, не вставая, и все еще улыбается, почти смеется, - ведь совсем нетрудно понять? - На ирландском я уже не отвечу, - как можно небрежней произносит он. - Кому нужен твой ирландский, я и английский то твой с трудом понимаю, - дразнится и сама же смеется. Так и чешутся руки защекотать за такие шутки, чтоб уж насмеялась вволю. Он только машет на нее рукой, отпивая кофе. - Что ты здесь делаешь? - Гуляю, - довольно потягивается она, зажмуривая глаза. - Ты ж сидишь, - хмыкает он. - Просто когда ленятся, гуляют именно так, - поясняет она. - Почему ты уехала отсюда? – спрашивает он и замирает, не решаясь отпить еще глоток из чашки, чтобы не пропустить ее ответ. - Чтобы любить это место так сильно, как только могу. Он задумывается. - По твоей логике тебе, если ты вдруг захочешь полюбить меня сильнее, надо будет со мной расстаться. Она улыбается кончиками губ, довольная тем, как он ловит смысл ее слов. - В этом случае лучше держать тебя при себе. Чтобы ты напоминал мне об этом моем желании.
ребята отдыхают от моей ежедневной охоты на них с фотоаппаратом. и мне в эти дни как-то достаточно подержать их за руку. или на колени взять. с Грегори так вообще наобнимались, пока брюки шьются) с Сеем только взглядами понимающими обмениваемся, ждем.
а еще есть у меня вот такая картинка. увидела ее и с визгом утащила себе. потому что шевелюра на ней уж больно любимая))
позволю себе немного нарушить последовательность. потому что номер, под которым нужно писать в этот раз, очень значим для меня. так же как и этот фрагмент. иногда кажется, я люблю его в десятки раз больше, чем остальные.
- Неужели ты серьезно? Он укоризненно смотрит на нее: - Отсмеялась? Она смахивает слезинки в уголках глаз, но все еще широко улыбается: - Да. Почти. Но чья это была идея? - Отца. - Он решает за тебя? - Он поступает так, как считает правильным. Видимо, решил, что у его сына бесперспективное будущее. И пытается все исправить. - Кто хоть она такая? - Мию. Это – омиай. Откуда мне знать? - Поедешь? – чуть прищуривает она глаза. - Естественно. Иначе поставлю под удар честь сразу двух семей. Она с интересом смотрит и слушает. В ее квартире солнце. Свет падает на него, на пол между стулом и кроватью, на краешек пледа, на котором сидит она. - Что ты будешь делать? – чуть склоняет она голову к плечу. - Скажу им про тебя. Она молчит. Взгляд остановился на солнечном луче у ее ног. - Не думаю, что они будут рады твоим новостям, - наконец произносит она. - Им придется смириться с моим выбором.
читать дальшеДорога от станции петляет между полей. Солнце пригревает все сильнее. Он расстегивает ветровку, вдыхает полной грудью запах мокрой земли и первой в этом году травы. Несколько минут стоит, боясь спугнуть видение: двух мальчишек, смеясь, бегущих по дороге наперегонки. Тихо усмехается и идет дальше. Небольшой дом у холма. Рядом еще десяток таких же. Что-то сжимается внутри. Он не замечает, как ускоряет шаг. Проходит под воротами, уже подходит к крыльцу, когда вдруг слышит за спиной быстрые шаги и его чуть не сметают с ног. - С приездом!! – смеющийся голос такой громкий, что его слышно и в доме, где тут же тоже слышны приближающиеся шаги. - Шунске! – он поворачивается к брату, которого выше на целую голову, - ты-то тут что делаешь? Тебя все-таки выгнали из твоего университета? – смеется Тэцу. Тот только ухмыляется на его традиционный вопрос, который он каждый раз задает при встрече: - Не-а! Не дождешься! Должен же в семье быть хоть кто-то образованный! - Поговори мне тут! – Тэцу отвешивает ему шуточный подзатыльник. - Тэцуо! – он даже вздрагивает от этого голоса. Мягкого и заботливого. Поворачивается к дверям. - Я дома, - улыбается он матери, замечает за ее спиной отца и прибавляет к словам поклон.
Сёдзи в сад приоткрыты. Еще холодный весенний ветер заглядывает в комнату. Тэцу следит за движениями матери, убирающей со стола тарелки. Отец все так же сидит за столом напротив него. - Тэцуо. Завтрашний день, возможно, самый серьезный в твоей жизни, - начинает отец. Тэцу поднимает на него глаза, слушая внимательно каждое слово, которое тот произносит. Шунске сидит чуть поодаль, прислонившись к перегородке. Они оба знают, что когда говорит отец перебивать нельзя. Тэцу думает о том, что за все время, что они не виделись, ничто не изменило его. Те же сдержанные интонации, в которые он вкладывает всю серьезность разговора. Та же строгость на лице, прямая спина, сухие, но сильные руки. Мать заканчивает с посудой и тихо возвращается в комнату, опускаясь на пол чуть позади отца. Тэцу любуется ей. Всегда подтянутой, под стать отцу. Но более мягкой в чертах, в словах. - Надеюсь, ты все понял, - произносит отец и замолкает, внимательно глядя на сына. Тэцу набирает в грудь воздуха. Отодвигается от стола. Руки, лежащие на коленях сжаты в кулаки. - Я все понял, отец. Но я должен сказать вам, что это невозможно. Шунске почти задремавший, резко встрепенулся, мать обеспокоенно смотрит на Тэцу, а отец при этих словах вскочил на ноги. Но они молчат. Давая ему продолжить и объясниться. - Я не могу жениться на той, что выбрали вы. У меня есть девушка. И она ждет от меня ребенка, - произнес он и склонился, касаясь лбом татами. Мать прикрыла рот ладошкой, устремляя взгляд на мужа. Тот, кажется, осознавал только что сказанное сыном, а потом вышел во двор. Тэцу не пошевелился, только прикрыв глаза, которые не смел поднять. Отец вернулся в комнату с бамбуковой палкой в руках, подошел к сыну, резко замахнулся и ударил Тэцу по спине. Тот едва заметно вздрогнул, но остался в том же положении. За еще двумя ударами последовали слова: - Поднимись! - велел отец. Тэцу послушно разогнул спину, вернувшись в прежнее положение, и в первый раз после своего ответа осмелился поднять глаза на отца. - Видимо, плохо японцы воспитывают своих дочерей… - Она не японка, - Тэцу снова склонился к полу. Окончательно лишившийся дара речи отец собирался было снова пройтись по спине сына, но поднявшаяся с колен мать остановила мужа, осторожно потянув за рукав. - Посмотри на меня! Иностранка, значит. - Ирландка, - уточнил Тэцу. - Тогда вдвойне позор на твою голову. Мало того, что ты роняешь честь нашей семьи, ты роняешь честь нашей страны. Современная Япония и так достаточно отошла от традиций, которые твои предки чтили веками. И ты делаешь следующий шаг по этой дороге. И раз так, то слушай меня. Твой поступок ложится на твои плечи. Раз ты идешь против моей воли, то и отвечать будешь за себя сам. Ни я, ни твоя мать тебя перед лицом семьи невесты оправдывать не станем. У тебя времени до завтра. Что ты будешь говорить и как – твое дело. Вспомни о том, что ты – часть семьи. И будь достоин и впредь ей быть. Разговор окончен. Иди, - он закончил и опустился на пол, опираясь рукой о столик. Тэцу поклонился и поднялся. Закрывая за собой раздвижные двери, он бросил взгляд на отца и, кажется, только сейчас заметил, насколько тот на самом деле постарел. *** Оттянув рукав, посмотрел на часы и уже думал подняться с крыльца, когда теплая ладонь легла на его плечо. Он поднял голову. Мать, улыбнувшись, опустилась рядом с ним. - Только приехал, уже едешь обратно. - Работа, - кивнул Тэцу. - Поди, самую первую красавицу выбрал, - вдруг неожиданно толкнула она его локтем в бок, лукаво подмигнув. - Ма! – Тэцу удивленно воззрился на нее. - А что ма, я бы на твоем месте так и поступила! Тэцу усмехнулся, тряхнув головой. - Нет, это что же получается…это меня скоро бабушкой называть будут? Тэцуо, как я выгляжу? Я уже достаточно стара для бабушки? – она весело улыбнулась ему, наклонившись и заглядывая в лицо сына. - Нет. Ты слишком мало ворчишь для этого, - улыбнулся он в ответ. - И долго ты думаешь ее от нас скрывать, а? Когда приедете? Она же говорит по-японски? - Конечно, говорит. А что отец? - Ты думаешь, ему не любопытно посмотреть на ту, ради которой сын пошел против его решения? – спросила она вместо ответа. - Не знаю. Наверное, так и есть. - Он желает тебе добра. - Я знаю. - Давайте-ка, чтоб в следующие выходные приехали вместе. Тэцу внимательно смотрит на нее, а потом улыбается: - Хорошо. Обещаю. - Вот и славно! – легонько хлопает она его по спине. Тэцу морщится, она спохватывается, - ох, прости. Так что вам приготовить к приезду? - Вот теперь ты точно похожа, - встает он, - бааабушка, - тянет, дразнясь, и уходит собираться.
*** Смотрит на ее отражение в окне. Она с любопытством рассматривает пробегающие мимо поля. Он все еще немного удивлен, что она с легкостью согласилась поехать с ним. Садится поудобнее, стараясь не шевелить плечом, на котором устроилась она. - Ты как? - Восемь. - Что «восемь»? - Раз. Ты меня уже спросил. За полчаса, - смеется она, не отрывая взгляд от окна, - все хорошо. Дай еще конфету. Он поспешно тянется к рюкзаку, расстегивая карман и вытаскивая открытую упаковку. - Держи у себя. - Отличная вещь, почти совсем не укачивает. Будешь? - предлагает она. Тэцу только морщится, глядя на нее. Прислушивается к объявляемому названию. - Сходим через одну.
- Воздух совсем другой! – замечает, едва они отходят от станции, - как после этого возвращаться в город? - поворачивается лицом к отставшему от нее на несколько шагов Тэцу. - А не оставить ли мне тебя здесь в таком случае? На все оставшееся время? - предлагает, любуясь ей. - Возьму, и останусь. Как тебе? Кто первый запоет? - поддразнивает она. - Моя мать. От счастья. Подозреваю, что она всегда хотела дочку. А у нее вместо этого два сына-оболтуса, - смеется он. Она разворачивается обратно и довольно потягивается на ходу. Он поправляет сползающий с плеча рюкзак и прибавляет ходу, догоняя ее.
- Идешь? – он уже шагнул на дорожку к дому. - Иду, - она прошла через ворота, взгляд на долю секунды задержался на нескольких зарубках на левом из столбов. Она улыбнулась уголками губ. - Добро пожаловать, - повернулась на голос, - Сакаи Осаму, приятно познакомится. Зеленые глаза встретились с внимательными темно-карими, почти черными. Расправленные плечи, опрятность, переходящая в педантичность. - Мэйв Галлахер, - она склоняется в глубоком поклоне перед хозяином дома. Тот склоняется в ответ, ровно на столько, на сколько требуют того приличия. - Проходите, - приглашает он в дом. Тэцу пропускает ее вперед. Мию оставляет обувь у крыльца, ступив на теплые доски в одних носках и проходит в комнату, где у стола суетится хозяйка. Завидев их, она тут же поднимается, кивает Тэцу и с улыбкой обращается к Мию: - Сакаи Сачико, - представляется она. Мию называет свое имя, отвечая поклоном на приветствие и приглашение занять место у стола.
*** Тэцу вернулся в дом, плотно прикрыв двери. Старательно сдержался, чтоб не кинутся проверять, не произошло ли что-то непоправимое в его отсутствие. - Я закрыл наверху, - кивнул ему Шунске из кухни. - Что-то тихо, - опасливо произнес Тэцу, подойдя к брату, - что у них там? - Мама почти сразу за тобой ушла постель стелить. - Они там с отцом вдвоем?! – изумился Тэцу, - и что так притихли? Шунске усмехнулся, откусывая только сделанный бутерброд. - Это они только сейчас утихли. А то знаешь, как спорили! Тэцу вытаращился на него. - Чего ты на меня-то смотришь, иди сам проверь! Когда я последний раз проходил мимо, я четко слышал про Тоётоми Хидэёси и Ода Нобунага. - Она не нашла ничего лучше, чем говорить с ним об этом?! – оба знали, чем кончались споры на эту тему с их отцом, в свое время преподававшим историю Японии. Тэцу развернулся и направился в комнату, где оставил Мию, не обращая внимания на давящегося от смеха бутербродом брата. Идиллия, которую он застал, потрясла его не меньше: Мию устроилась напротив хозяина дома и оба увлеченно склонились над столом, на котором играли в го. Когда Тэцу зашел, его отец как раз опускал белый камень на доску. Мию проследила за его движением, улыбнулась, чуть отодвинулась от стола и склонилась в поклоне в знак поражения. И только потом повернулась к Тэцу. - Не смотря на фору, победа осталась не за мной, - сообщила она. - Зато я уступил под натиском ваших аргументов в нашем споре, - заметил хозяин, не без уважения, - не каждый из жителей Японии может похвастаться знанием собственной истории, что прискорбно. Признаюсь, в какой-то момент нашего общения я пожалел, что вы не японка, - произнес он, глядя ей в глаза. - Тогда и я признаюсь, что мне жаль, что вы не ирландец, - улыбнулась Мию. Тэцу невольно напрягся, ожидая реакции отца, но тот неожиданно улыбнулся. - Любовь к собственной родине – это прекрасное чувство. Тем более, если оно идет от сердца, - он поднялся, слегка склонил голову, пожелал спокойной ночи и вышел.
завтра дайрики грозятся прикрыть на весь день, поэтому напишу сегодня.
собственно, поскольку я каждый раз праздники либо пропускаю, либо не удосуживаюсь пошевелиться и ленюсь, в этот раз решила все менять! потому что хочется причастности к волшебному и приятному. вот. а ближайший праздник грядет Хэллоуин. для меня лично какого-то сакрального значения он не имеет. просто повод пошутить и сделать что-то, что не будешь делать в обычный день. как-то так это все было предисловие. а суть совсем короткая: с 27 числа, в каждый из оставшихся дней будут фотографии ребят, посвященных грядущему празднику) надеюсь, будет весело, забавно, ну и страшно немножко, Хэллоуин же))